пятница, 31 августа 2018 г.

Уходя на выходные... Александр Бушков "Чистый углерод" (2018)

Вот за что я люблю моего любимого писателя Александра Бушкова, так это за его неутомимость. Ведь буквально 2 недели назад я разместил пост про его "свароговскую" книгу "Радиант", а сейчас уже бац... и новая книга появилась, но уже из другой серии, из серии "Пиранья".
И еще я хочу отметить. Александр Бушков никогда не бросает своих героев. Он о них всегда помнит.
Вот казалось бы, в 2008 году была написана его книга "Алмазный спецназ", которая заканчивается, когда главный герой (Кирилл Мазур) в далекой африканской стране выполняет задание и изымает алмазы. Казалось бы всё, книга закончилась... А вот и нет... В 2018 году выходит продолжение той первой книги, причем с того самого места, как она тогда закончилась. Как будто бы и не прошло в реальной (а не книжной) жизни 10 лет.
Так что если у кого память хорошая, то можно брать и читать сразу. Кто подзабыл сюжет, доставайте "часть первую", перечитывайте, а уж потом читайте это продолжение.
Ну и, конечно, несколько цитат.... 


А. Бушков «Чистый углерод. Алмазный спецназ-2» (2018)

Давно известно под любыми широтами: порой даже у женщин, остротой ума не уступающих компьютеру, отключается соображалка, когда речь заходит о выгодном замужестве. Что говорить о феминах попроще… Которую сотню лет дурочек – и не только дурочек – на эту приманку ловят. И в чистых, ив грязных делах – от простых развратников-ловеласов до гангстеров и разведчиков… (С. 197).

И он снова вспомнил диалог из одного из своих любимых романов. «Значит, твоя профессия уже искалечила тебя». «Возможно. Но в мире, где столько искалеченных людей, это не особенно бросается в глаза». (С. 199).

Точно, будут разговоры, подумал Мазур. А чем дольше такие разговоры затягиваются, тем больше шансов порой появляется…  (С. 226).

Испокон веков в нашем отечестве – самым страшным было попасть под кампанию. (С. 303).

Она не была невозмутимой – она пыталась казаться невозмутимой. (С. 303).

В общем, красивые женщины и в самом деле очень редко отдаются политике со всем пылом. (С. 305).

У нас с давних времен ходит поверье, что грязные деньги счастья не приносят. (С. 312).

Беда только в том, что если человек – раб, он и остается рабом, правда, уже не людей, а разных грехов и пороков, но это дела не меняет. (С. 314).

Мазур кивнул. Он знал. В древние времена очередной император принял очередной закон: вместе с уличенным в казнокрадстве чиновником казнили всех его близких: родителей, жену, детей, братьев и сестер, племянников и племянниц. В этом не было ни капли садизма, ни даже жестокости. Один холодный расчет. Казнокрадство теряло смысл. В прежние времена казнокрады поумнее – а глупых среди казнокрадов водится мало – на всякий случай зарывали нахапанное в укромном местечке, доверив тайну кому-то  из самых любимых и надежных родственников. Даже если виновный был уличен и лишался головы, в доме у него находили лишь ломаный грош. Теперь так делать стало бессмысленно: воспользоваться кладом было бы просто некому. Полностью казнокрадство искоренить не удалось, но воровать стали на порядки меньше, так сказать, на красивую жизнь, и не более того… (С. 316).

Как и мы, подумал Мазур. Кое-кого. Кое-где. Иногда. Устроим очередную кампанию, показательно выпорем наиболее запачканных, чтобы заставить остальных хапать поскромнее и не зарываться. И все. И не более того. Потому что дело вовсе не в слабости власти или нежелании бороться с коррупцией: поросто-напросто всех пересажать чисто технически невозможно. Подобное удалось только в Сингапуре – но сколько того Сингапура… В свое время французы, затеяв после войны денежную реформу, вынуждены были пойти на некий компромисс. Тому, кто мог с документами на руках доказать легальность своих сбережений, меняли все денежки. Тому, кто приходил без документов, меняли половину. Любое количество. Припер два вагона – меняли вагон. Французы прекрасно понимали: поступи они иначе, расцветет совершенно дикая коррупция – среди тех чиновников, что сидят на справках о праведности доходов. А так -  хотя бы половину «черного нала» удалось изъять из обращения. Коррупция касаемо справок все же имела место, но не превратилась в ту эпидемию, какой могла бы обернуться. И даже товарищу Сталину не удалось… (С. 316).